Часть 2.
Татьяна Немченко:
Следующая летняя экспедиция полностью прошла Водопадный
ручей и вышла на реку и уперлась в Пятый завал. Коля расскажи
про экспедиции 1972 года.
Николай Чеботарев:
Все
впечатления у нас от осени 71-го остались. В 72-ом Миша
с первого раза спустился до ручья. Дальше подъем на Четвертый
завал был ключевым местом. Мы на нем остановились и ушли.
Практически за один выход мы дошли из Университетского до
этого Четвертого завала. Там была глыба, которую было трудно
обойти, она на меня поехала при попытке ее облезть и мы
ушли. Потом пришел альпинист Цыбанов и прошел это место,
правда, не сразу.
Татьяна Немченко:
Коля, ты путаешь - это подъем на Второй завал.
Николай Чеботарев:
Ну, возможно. Когда вот Цыбанов
туда вылез, он опять эту плиту потрогал, и она на него съехала.
Он как-то откачнулся на одной руке, плита ушла, а он тем
же движением вернулся обратно. И жив остался. На самом деле
таких мест чудесных было очень много.
Михаил Зверев:
После Второго завала проблем почти не было.
Николай Чеботарев:
А у Пятого завала мы, по-моему, и не лазили. У нас было
там всего два или три часа. Мы дошли, посмотрели и ушли
обратно.
В следующую экспедицию мы пригласили всю страну. От нас
было несколько человек, что бы показать пещеру. Вообще мы
очень гордились, поскольку была теория, что пещер глубже
600 метров нет. А вот она есть, и мы ее прошли глубже. Созвали
всю страну, разбили приехавших на тройки и вежливо, как
гостей, проводили их по пещере.
Михаил Зверев:
Так как в 73-ем году была действительно "сборная
солянка" поскольку были ребята из городской секции,
из Свердловска и из Томска, а я был начальником, то так
уж получилось, что я хотя и спускался в Снежную, но в значительной
степени мне приходилось заниматься согласованиями и планированием
этих работ. Непосредственно у Пятого завала работала в числе
прочих группа Саши Ефремова и вот он сам пусть расскажет
об этом.
Александр Ефремов:
Честно
говоря, не хотелось рассказывать. Я объясню почему. В настоящий
момент я не то чтобы заканчиваю, но дошел до середины довольно
длинной книжки, в которой описываю как раз те времена, о
которых Георг говорил, начало развития спелеологии в нашей
стране, я сам так случайно в нее попал. Про Снежную я там
уже все написал. Про все четыре экспедиции туда, в которых
я принимал участие. Так сложилась физико-математическая
память, что я помню все исключительно до каждой детали,
в моей памяти.
В 73-м году Миша пригласил много команд, и я попал в группу
с Сашей Мурановым и Левой Шинским, который провел в МГУ
одну школу. Кстати стажерами в этой школе были присутствующие
здесь Булат Мавлюдов и Коля Чеботарев. Итак, наша четверка
работала вместе с Мишей Загидулиным и Сережей Голубевым
(не помню, кто там был третий) из Свердловска. Они работали
вместе с нами параллельно, буквально через день ходили на
5-ый завал. Наша группа была первой, а нашим проводником
был Саша Муранов. Он очень хороший, симпатичный, мне очень
приятный человек. Совсем недавно, в Полушкино, мы с ним
даже немножечко за память наших времен выпили здорово. Но
Саня немножечко рассеянный человек. 
В 71-ом году мы все собрались в аэропорту Шереметьево на
Ту-124 улетать в далекую Абхазию. Вся команда внимательно
смотрела на шоссе, по которому должна была приехать машина
с Мурановым и билетами. Машина все не ехала, а самолет улетал.
Наконец машина появилась - вызванная взглядом Зверева, оттуда
выскочил радостный такой Муранов, все схватили рюкзаки,
остановили самолет, притащили туда трап, взбежали по этому
трапу, а потом оказалось, что билетов-то и нету! В результате
полетели на следующий день утром. Это все мелочи, но рассеянность
у Саши присутствовала. В 73-ем мы углубились до Четвертого
завала и встали лагерем.
Татьяна Немченко:
А вы знаете, что он затапливается? Иногда.
Александр Ефремов:
Мы
потом это узнали, но там было все интереснее. Переночевав
там, мы обнаружили наверху, прямо над палатками висящую
глыбу тонны на три, а ведь до Пятого завала было ровно сто
метров. Наш проводник немножко ввел нас в заблуждение -
то ли Четвертый, то ли Пятый завал. Непонятно. Мы дошли
до того места, где река первый раз уходит под землю возле
Пятого завала. Саша сказал: "Это тупик!". Тупик,
так тупик. Стали искать трубки, залезли куда-то наверх,
стали скидывать камни, откапывать. Пол дня копали, разбили
Кудрявцеву руку в кровь, не прокапывается. Спустились опять
к реке, а там я увидел узкую-узкую щелку. Я выдохнул, залез
туда, а там лежат два карабина!
Татьяна Немченко:
Многие не знают, что вдоль реки существует ход на Пятый
завал. То есть обход.
Александр Ефремов:
Два
карабина лежат. А там еще одна щелка. Мы во вторую щелку
пролезаем. Я говорю: Саша, эта? Эта. Эта. Мы пролезаем еще
одну щелку, а там огромный зал. Это Пятый завал? Это, это.
В принципе, никто точно не знал до какого места идти. У
меня была, мне Миша дал, оранжевая детская клееночка с нарисованной
схемой пещеры, но изобразить там пятый завал мы не смогли.
Два дня мы работали в Пятом завале, нашли обход, который
вываливается обратно в речку, причем сначала мы были уверены,
что нашли проход дальше за завал. Когда оказалось, что река
таже самая мы все расстроились.
Татьяна Немченко:
Часто такое, к сожалению, бывает.
Александр Ефремов:
Первый раз тем более, по сути дела. Потом копались во
всякие ходы, пытались залезть, но не получилось. Саша, как
всегда, немножечко тормознул нас. Он полез точно вниз по
реке в Пятом завале, по реке полез в эти глыбы бесконечные.
Мы даже капельку повздорили немножко, страшно за него было.
Один день ушел на прокапывание наверх и еще один на спуск
в лоб по реке и на вытаскивание Саши с этого опасного пути.
Свердловчане были там один день и то же ничего не нашли.
Когда мы вернулись наверх, утром Саша с Леней Репиным, мне
как раз Леня позвонил, я был под землей …
Татьяна Немченко:
То есть вы шли с телефоном?
Александр Ефремов:
У
нас был телефон, тоненький проводочек, была связь, все было
нормально. Была ужасно сырая погода. Саша пошел показывать
вход и пристегнулся к веревке, которая была выбрана, видимо
сделал это с устатку. И пролетел вниз 40 метров! Теперь
он в Полушкино всем нашим юным спелеологам очень подробно
рассказал, как надо падать в 40 метровый колодец. Надо сказать
тогда все закончилось благополучно, мы доставили его вертолетом
в Сухуми, там его положили в больницу. Ничего категорического
у него, Слава богу, не было. Все обошлось.
Татьяна Немченко:
А какие у вас были гидрокостюмы?
Александр Ефремов:
Я ходил в тройке, моя тройка в 71-ом была: Юра Колесников
и с Витей Благодатским, покойным. Мы дошли тогда до Большого
колодца. Я был на первом уступе, Колесников спустился до
второго уступа. У них были более-менее нормальные самоклеенные
гидрокостюмы, а у меня были гидроштаны. Я там чуть не умер,
потому что на первом уступе они залились мне по грудь. А
в 73-м году у нас были уже нормальные самосклеенные гидрокостюмы:
штаны, рубашка и лента-бандаж, закрывающая скрутку. В общем,
что-то типа "Тегура".
Татьяна Немченко:
А какой был свет?
Александр Ефремов:
Свет только электрический. Я брал с собой "Коногонку"
и запасной фонарик. В "Коногонку" я ставил лампочку
2,5 вольта, и она горела достаточно долго.
* * *
Татьяна Немченко:
Естественно,
многое меняется. В связи с этим не могу не рассказать о
том, как эволюционировали наши представления о Пятом завале.
Идея о том, что, если удачно подняться вверх в месте впадения
Водопадного ручья в реку, то можно выйти в залы над Пятым
завалом, появилась сразу после открытия Анафилады. Но никаких
серьёзных усилий в этом направлении селано не было. И вот
в 81 году идём мы к Пятому завалу.
Проходить Руки - Ноги по высокой воде при моем росте довольно
неприятно. Веревку не хочется вешать, и я попросила Олега Демченко,
самого высокого ростом в нашей компании, посмотри по стенке
- может найдешь что-нибудь. Каково же было наше изумление,
когда в двух метрах от торной тропы мы находим совершенно
шикарнейший обход Рук - Ног, где что называется, делаешь
два шага и спокойно выходишь на четвертый завал, минуя вообще
реку. Ну, тут мы поняли, что в Снежной можно сделать еще
бездну открытий. История имеет продолжение. Еще через год
я, Татьяна Лясина и Андрей Бизюкин
выходим со дна, а навстречу нам спускаются Ира Горина, Александр
Эстатов и Сергей Костенко, чтобы помочь нам выйти. И вот
они сидят на этом обходе Рук - Ног и смотрят, как там вода
на Четвертом завале прибывает. Они поднимают голову, очень
важный момент в жизни спелеолога - поднять голову, и видят
осыпи, поднимаются по ним и ставят лагерь. Следы этого лагеря
были обнаружены последующей экспедицией Саши Морозова во
время экскурсии в Цветочный ход из зала Победы. Цветочный
ход выходит в Надежду, Надежда соединяется с Победой, может
быть не все об этом знают, а далее идет свободный спуск
к реке за Пятым завалом. И вот я спрашиваю, что лучшие умы
отечественной спелеологии, за что они боролись, проходя
Пятый завал в месте исчезновения реки!?
У нас осталось мало времени, и после всего сказаного коротко
поговорим о современном состоянии дел. В 1987 году был переведён
на английский знаменитый атлас Карбона. В нём была укзана
глубина 1335 м и длина около 19000 м. Так оно и есть и в
настоящее время.
Единственная
интересная работа, которая была сделана в конце 80-х годов
в Снежной -- это выход наверх в колодец в верховьях реки,
по-моему, 20-ти метрового, за которым обнаружился меандр.
Как говорили сами восходители, дальше лежал хороший путь,
но почему-то они не пошли дальше. Следующее десятилетие,
в отличие от предыдущих исключительно плодотворных 13-ти
лет, прошло практически вхолостую.
В 80-ые годы в окрестностях Снежной велся интенсивный поиск
пещер, целью которого было обнаружение неизвестных нижних
и верхних входов. Очень много людей эти занималось. Вот
эта карта, которая является коллективным трудом, создана
на топооснове предоставленной Булатом Мавлюдовым в одном
из отчетов. На эту карту стали потихоньку наноситься обнаруженные
пещеры. До настоящего времени она поддерживается Алексеем Шелепиным.
К карте прилагается табличка с данными по каждому объекту
на ней. Я призываю всех посетить сайт Снежной и внимательно
изучить эту карту
и табличку
к ней. Возможно, многих заинтересует перспективность района
Снежной и прибавится его исследователей.
Далее последовало бурное обсуждение перспектив отдельных
объектов района Снежной, путей и методов их изучения. К
сожалению, не представляется возможным привести их в данной
стенограмме, поскольку участники дискуссии, как водится,
говорили зачастую одновременно.
далее >>>
